Два
чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А.С.Пушкин
Вербное воскресенье.
Постный рынок.
Самопервеющая клюква.
И синяя морошка, и черника – на
постные пироги и кисели. А вон брусника, в ней яблочки…
А вот капуста. Широкие кади на санях,
кислый и вонький дух. Золотится от солнышка, сочнеет. Валят ее в ведерки и в
ушаты, гребут горстями, похрустывают – не горчит ли?... Суют мне беленькую
кочерыжку, зимницу, - «как сахар!» Откусишь – щелкнет.
А вот и огурцами потянуло, крепким и
свежим духом, укропным, хренным. Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут.
Вылавливают их ковшами, с палками укропа, с листом смородины, с дубовым, с
хренком.
Весело у нас, по-стом-то? А? Значит,
чтобы не грустили…
А вот вороха морковки – на пироги с
лучком, и лук, репа, и свекла, кроваво-сахарная, как арбуз. Кадки соленого
арбуза…
А вон – соленье: антоновка, морошка,
крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадках… Квас всякий – хлебный,
кислощейный, солодовый, бражный, давний – с имбирем…
Сбитню хочешь? Пьем сбитень, обжигает.
Постные блинки, с лучком! Грещ-щневые-ллуковые блинки!
Дымятся луком на дощечках, в стопках.
Великопостные самыя… сах-харныя пышки, пы-шки!..
Трещат баранки. Сайки, баранки, сушки… калужские,
боровские… - сахарные, розовые, горчичные, с анисом – с тмином, с сольцой и
маком… переславские бублики, витушки, подковки, жавороночки… хлеб лимонный,
маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмцем, пеклеванный…
Сби-тню, с бараночками…
А вот и медовый ряд.
А вот - варенье. А там – стопками ледяных тарелок –
великопостный сахар, похожий на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный.
А вот чернослив моченый,
россыпи шепталы, изюмов, и мушмула, и винная ягода на вязках, и бурачки
абрикоса с листиком, сахарная кунжутка, обсахаренная малинка и рябинка, синий
изюм кувшинный, самонастояще постный, бруски помадки с елочками в желе,
масляная халва, калужское тесто с кулебякой, белевская пастила…
А вот и масло. На солнце бутыли – золотые: маковое,
горчишное, орешное, подсолнечное…
А вот лесная наша говядинка, грыб пошел!
Пахнет соленым, крепким. Как знамя великого торга постного, на высоких шестах подвешены вязки
сушеного белого гриба. Проходим в гомоне.
Рыжики, соленые-смоленые, монастырские, закусочные…
Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей! Лопаснинские отборные,
в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей
мелких!..
Великая Суббота…
«Воскресение Твое Христе Спасе… Ангелы поют на небеси…»
Таинственный свет, святой. В зале лампадки только. На
большом подносе… темнеют куличи, белеют пасхи. Розы на куличах и красные яйца
кажутся черными…
Пасхи и куличи, в цветах, - утыканы изюмом.
Крестный ход.
Огненный з-мей взметнулся, и разорвался на много змей,
взлетел по куполу до креста… и там растаял... Сияет Х.В.
Хрис-тос воскре-се из ме-ртвых…
…смеритию смерть… по-пра-ав!..
Звон в рассвете, неумолкаемый…
Отец христосуется…
Разговнины.
Грудинки взял у Богачева три пудика, да студню заготовили
от осьми быков, во как мы! Да лапша будет, да пшенник с молоком…
Землекопам особая добавка, ситного по фунту на заедку. Каждому по пятку яичек, да ветчинке передней, да колбаскники придут с прижарками, за хозяйский счет…все по четверке съедят колбаски жареной. Нельзя. Праздник. Чего поешь – в то и сработаешь.
Землекопам особая добавка, ситного по фунту на заедку. Каждому по пятку яичек, да ветчинке передней, да колбаскники придут с прижарками, за хозяйский счет…все по четверке съедят колбаски жареной. Нельзя. Праздник. Чего поешь – в то и сработаешь.
И зачем нам ВТО? И вааще…
